Добрые предзнаменования - Страница 113

113

Ньют резко обернулся. Она стояла, прислонившись к двери: симпатичный зевок на двух ногах.

Ньют оперся о стол, пытаясь спрятать коробку за спиной.

– Да так, ничего. Ошиблись адресом. Ничего особенного. Просто старая коробка. Подбросили рекламку. Ты же знаешь…

– В воскресенье? – хмыкнула она и отодвинула его в сторону.

Он пожал плечами, когда она взяла стопку пожелтевших листов и вытащила ее из шкатулки.

– «Прекрасные и Точные Пророчества Агнессы Псих, Часть Вторая», – медленно прочла она. – «О Мире, что Будет После; Сага Продолжается!» Неужели…

Она почтительно положила рукопись на стол и собралась перевернуть первую страницу.

Ньют мягко положил ладонь ей на руку.

– Подумай вот о чем, – тихо сказал он. – Ты хочешь остаться потомком по гроб жизни?

Она взглянула на него. И их взгляды встретились.

* * *

Воскресенье, первый день мира, примерно полдвенадцатого.

В Сент-Джеймском парке было сравнительно тихо. Утки, эксперты по хлебным аспектам геополитики, приписывали это снижению международной напряженности. И действительно, мировая напряженность снизилась, но многим все равно пришлось выйти на работу, чтобы попытаться выяснить, куда делась Атлантида вместе с тремя международными исследовательскими экспедициями, и что вчера произошло со всеми компьютерами.

В парке почти никого не было, только сотрудник одной из служб MИ9 пытался завербовать нового агента, который впоследствии, к обоюдному смущению, тоже оказался сотрудником MИ9, да поодаль высокий мужчина кормил уток.

И еще там были Кроули и Азирафель.

Они неспешно шагали рядом по лужайке.

– То же самое, – сказал Азирафель. – Весь магазин на месте. И ни пятнышка копоти.

– Да нет, ну нельзя же сделать старый «бентли», – развел руками Кроули. – На нем не будет патины. И вот тебе, пожалуйста, стоит во всей красе. Прямо на улице. Ни единого отличия.

– Ну, в моем случае отличий хватает, – заметил Азирафель. – Я точно знаю, что в моем магазине не было книг с названиями вроде «Бигглз отправляется на Марс», «Джек Кейд, герой Дикого Запада», «101 занятие для мальчишек» и «Кровавые псы в Море Черепов».

– Вот ведь… мне очень жаль, – сокрушенно сказал Кроули, который знал, как ангел ценит свою коллекцию.

– И напрасно! – оживился Азирафель. – Это все самые-самые первые издания и я уже заглянул в каталог Скиндла. Мне кажется, слово, которое употребил бы в этом случае ты, будет «оп-па!».

– Я думал, он вернет мир точно таким, как он был, – сказал Кроули.

– Ну да. Более или менее. По мере возможности. Но с чувством юмора у него тоже все в порядке.

Кроули искоса взглянул на него.

– Ваши выходили на связь? – спросил он.

– Нет. А ваши?

– Нет.

– Мне кажется, они делают вид, что ничего не случилось.

– Похоже, у нас точно так же. Вот что значит бюрократия.

– Я полагаю, наши просто хотят посмотреть, что будет дальше, – сказал Азирафель.

– Передышка, – кивнул Кроули. – Возможность морально перевооружиться. Выстроить новые линии обороны. Подготовиться к главной войне.

Они стояли у пруда и смотрели, как утки ловят корки.

– Не понял, – сказал Азирафель. – По-моему, это и была главная.

– Не уверен, – сказал Кроули. – Подумай-ка. Если хочешь знать мое мнение, по-настоящему главная будет, когда все Мы будем против всех Них.

– Что? Ты хочешь сказать – Рай и Ад против человечества?

Кроули пожал плечами.

– Разумеется, если он все изменил, он ведь, возможно, изменил и себя самого. Может быть, избавился от своих способностей. Решил остаться человеком.

– Хочется надеяться, – вздохнул Азирафель. – И потом, я уверен, что другого варианта просто не допустят. Э-э… или допустят?

– Не знаю. Никогда нельзя сказать наверняка, что входило в истинные намерения. Планы, и в них планы, и так без конца.

– Жаль, – сказал Азирафель.

– Кстати, – повернулся к нему Кроули, который думал об этом постоянно, пока у него не начинала болеть голова. – Ты никогда не пытался найти объяснение? Ну, понимаешь – наши, ваши, Рай и Ад, добро и зло, и так далее? Ну то есть – почему?

– Мне помнится, – с холодком в голосе начал ангел, – что произошел мятеж и…

– Ну, конечно. Только почему он произошел, а? То есть ведь могло обойтись и без него? – наседал Кроули, в глазах которого появился сумасшедший блеск. – Любой, кто может соорудить вселенную за шесть дней, способен предотвратить такую мелочь. Если, конечно, он этого не хочет.

– Да ну тебя. Рассуждай логично, – с сомнением произнес Азирафель.

– Не самый хороший совет, – выпрямился Кроули. – Даже просто плохой совет. Если сесть и начать рассуждать логично, у тебя появляются очень забавные идеи. Например: зачем творить людей с врожденным любопытством, а потом совать им под нос какой-то запретный плод под неоновой вывеской, на которой нарисован указующий перст и мигают слова: «ВОТ ОН!»?

– Про неон не помню.

– Это метафора. Это я хочу сказать: зачем делать это, если ты на самом деле не хочешь, чтобы они его съели? Это я хочу сказать: может, ты просто задумал посмотреть, как оно все обернется. Может, это только часть одного большого непостижимого плана. Все это. Ты, я, он – все! Просто одна большая проверка: а работает ли все то, что ты соорудил? И тогда ты начинаешь рассуждать: это вряд ли великие космические шахматы, это, скорее, очень сложный пасьянс. И не трудись отвечать. Если бы могли это понять, мы уже были бы не мы. Потому что это все… все…

НЕПОСТИЖИМО, сказал, проходя мимо них, высокий мужчина, прежде кормивший уток.

113